— Понятно, — оптимистически подытожила я.

Артур утвердительно кивнул, челка почти целиком закрыла его лицо. «Подстриг бы тебя кто», — невольно подумалось мне; словно прочтя эту мысль, мажонок пренебрежительно фыркнул.

— Ну что, больше спать не хочешь? — Я задумалась над этим вопросом, ибо он был весьма непрост. Но подумать как следует мне не дали: — До бани сама доковыляешь — или волчару вашего позвать? Он сегодня весь день чего-нибудь таскает — не тяпку, так… — Я заинтересованно приподняла бровь, а мальчишка почему-то замолчал, сделав вид, что такой фраза и должна быть — элегантно оборванной. «А уж не в Академию ли тебе поступать?» — вдруг осенило меня.

Голова в самом деле успокоилась. Я потрясла ею, помотала, потерла пальцами виски — на все эти провокации она отвечала весьма достойно. Кровать стояла вполне устойчиво, мироздание не делало попыток встать вверх тормашками, да и мне уже надоело валяться пластом.

Стоп! Он что-то сказал про баню?!

— Ну да, — подтвердил мажонок, когда я озвучила этот вопрос. — А чего такого? У вас в Межинграде что, не знают, что такое баня?

Я не стала ничего отвечать, просто очень быстро натянула сапоги. Е-мое, только подумайте — в мире до сих пор остались бани! Не только леса, дороги и ковенцы, дышащие в спину, но и…

Ради лохани с горячей водой и куска хорошего мыла я готова была, кажется, даже проехать еще раз через тот мерзопакостный лес.

Глава восьмая,

в которой политика оказывается намного важнее магии, карты, эльфийские философы и «Справочник боевого мага» хором предвещают недоброе, Яльга пытается разобраться в лечебных чарах, а Эгмонт узнает много нового о женской психологии

Наутро резерв восстановился — почти, и это «почти», практически не налагавшее на Эгмонта магических ограничений, все же раздражало его, будто соринка, попавшая в глаз. Все остальное вернулось в норму, а краткий эмпатический экскурс показал, что и у Яльги дела обстоят гораздо лучше вчерашнего. Можно было вновь отправляться в дорогу: теперь, когда Рихтер был способен думать о чем-то, кроме собственного резерва, все его мысли крутились вокруг погони. В Листвягах КОВЕН наверняка потерял след, но его не так уж сложно восстановить. Если отправить по отряду в каждый из пограничных городов… спрятать Яльгу и раньше-то было почти невозможно, а сейчас, когда единственную возможность Эгмонт уже исчерпал, вся надежда оставалась только на скорость.

На завтрак собрались все, причем первой явилась Яльга — бледная и осунувшаяся, с синяками вокруг глаз, зато очень голодная и жизнерадостная. Эгмонт не мог похвастаться тем же. Позавчера он допустил большую ошибку, решив идти по Старому шляху; эта ошибка едва не стоила им жизни, точно так же, как и попытка уйти от преследования через гномью лавку в Листвягах. Он ошибся дважды — он, лучший боевой маг Лыкоморья! Яльга бодро уписывала вареную картошку, то и дело прикладываясь к кружке с молоком. Глаза ее блестели. Эгмонт вдруг понял, что она до сих пор едва ли осознает, во что они все ввязались.

Хорошо хоть Сигурд был старше, опытнее и умнее. Впереди лежал Драконий Хребет, одна из самых опасных горных цепей Севера, и стоило радоваться тому, что в отряде имеется знающий тамошние перевалы волкодлак. Говорят, оборотни слышат зов своего города и потому не способны заблудиться даже в сотнях верст от дома…

— Ардис, — выбрав момент, решительно сказал Эгмонт. С лекарями всегда нужно говорить очень решительно. — Спасибо тебе за помощь и кров. Я твой должник. Я был бы рад отплатить тебе добром за добро, но все, что могу сделать сейчас, — это не причинить тебе еще большего зла. Нас разыскивает КОВЕН, мы вне закона, а тебе не надо рассказывать, как карается недонесение. Сегодня мы уезжаем — я хотел бы уехать еще вчера, но прошлого не изменишь.

Артур, лишенный права голоса во взрослом разговоре, тихонько хмыкнул и тут же спрятался за самоваром. Эгмонт и сам знал, что вчера две трети их отряда не могли даже держаться в седле. Он посмотрел на Ардис, ожидая ответа; магичка аккуратно размешала ложечкой сахар, положила ее на блюдце и сделала небольшой глоток.

— Ну это как сказать, — загадочно заметила она.

— Что ты имеешь в виду?

— Многое. Во-первых, кому из ковенцев придет в голову оповещать о чем-либо простую деревенскую лекарку?..

— Ты не простая и не деревенская! — возмущенно встрял Артур.

— Это детали, — отмахнулась Ардис. — Главное, что никакого сообщения о скрывающихся преступниках мне никто не передавал. Я же не главный городской маг, верно? Кроме того, медикус обязан оказывать помощь, кто бы к нему ни обратился, а понятия врачебной тайны еще никто не отменял!

Она замолчала, чтобы нарезать яблочный пирог, и Яльга немедленно купилась:

— А что во-вторых?

— Во-вторых… дай тарелку, девочка… во-вторых, я советовала бы вам проверить сумки с провизией. Вы проехали очень странные места, а с теми, кто туда суется, происходят порой совершенно невообразимые вещи.

Сигурд нахмурился. Провизия была его добычей, с чем наверняка не согласился бы тот листвягский гном.

— Сумки-то — они же в пятом измерении, что им сделается?

— Проверьте, — повторила Ардис. — Во избежание печальных неожиданностей.

Извинившись, оборотень встал из-за стола и протянул Яльге амулет хранения, который как-то незаметно перекочевал к нему от Эгмонта. Студентка начертила пальцем в воздухе руну-пароль, и на вязаном полосатом половике материализовались две сумки — одна побольше, одна поменьше. Сигурд открыл ту, что побольше, и разочарованно присвистнул.

— Гнома жалко, — хмуро сказал он. — Зря я все это уволок — ни себе, ни людям…

Сумка почти до краев была полна легкой трухи, не имевшей ни запаха, ни цвета. Складывалось впечатление, что внутри ухоронки пролетели века, пожравшие даже плесень, даже гниль. Артур любопытно вытягивал шею, стараясь рассмотреть все в подробностях, но Ардис указала на сумку рукой и произнесла несколько слов. С легким чмоканьем труха исчезла, пустая сумка осела вовнутрь себя.

— Интересный эффект… — протянула Яльга. Эгмонт узнал хищное выражение, промелькнувшее в ее глазах, и торопливо сказал:

— А этим, студентка Ясица, вы займетесь в аспирантуре.

«Если доживете, с таким-то научным руководителем!»

— Кому-то из вас придется сходить на рынок, — подытожила Ардис. — Драконий Хребет, конечно, располагает обширной фауной, но она сама не прочь на кого-нибудь поохотиться. А вообще, Эгмонт, если тебя интересует мнение лекаря, — выезжайте завтра. Яльга пострадала гораздо сильнее, чем ты, ей необходим отдых.

— Да я… — возмутилась было адептка, но Эгмонт пресек это строгим преподавательским взглядом. С каждым разом этот прием работал все хуже, но сейчас Яльга надулась и замолчала.

— Ты — лекарь, Ардис, тебе виднее. — У Рихтера вдруг мелькнула очень ценная мысль. — А если у тебя есть зелья на продажу, я бы обновил наши запасы.

— Предлагаю обмен, — пожала плечами магичка. — С меня зелья, с тебя — помощь по хозяйству. Сходишь со мной на рынок и поможешь донести корзину, идет? Ковенские десанты до нас не добрались, а городского мага я знаю как облупленного — он из своей башни и носу не высунет. А ты, — она повернулась к Сигурду, — я тебе дам другую корзину и скажу, где на рынке второй вход. Оборотни у нас часто бывают, на тебя никто даже не посмотрит. Вот оборотень, который идет рядом с ковенцем, конечно, привлекает внимание…

Эгмонт быстро обдумал это предложение. Пожалуй, оно было вполне здравым и не таким рискованным, каким показалось ему на первый взгляд. Еда, бесспорно, необходима, но кроме этого надлежало провести хоть какую-то разведку. Самый заметный член отряда конечно же останется дома…

— Я могла бы… — заинтересованно начала самая заметная Яльга, но во дворе вдруг звонко залаяла собачонка, и адептка смолкла на полуслове.

Ардис, переглянувшись с Рихтером, быстро встала и вышла. Когда выскользнул из комнаты Артур, никто не заметил — все бросились к окнам. Магичка разговаривала с каким-то человеком, белая псина радостно прыгала вокруг.